Однако начиналось все достаточно прозаично, с благоустройства  основной базы нашей экспедиции, место для которой было определено ранее. При выборе места учитывались разные обстоятельства. Прежде всего, наличие поблизости строительного материала и отсутствие болотистых мест, дабы хоть как-то уменьшить воздействие комаров. Большое значение придавалось близости источника питьевой воды и в то же время нельзя было допускать угрозы затопления. Именно поэтому для развертывания базы выбрали место на небольшой сопке, склоны которой были одеты густым смешанным лесом с преобладанием лиственницы, а у подножия сопки протекал небольшой ручей. Кстати, о лиственнице – это род хвойных деревьев с опадающей на зиму листвой. Именно её мы и использовали в качестве основного строительного материала. Но первым делом было установлено несколько больших палаток для временного жилья и хранения всего имущества партии. Только после этого начались строительные работы, в которых участвовали все члены экспедиции, от начальника партии до рабочего. Именно здесь мне очень пригодились отцовские уроки по освоению навыков работы с двуручной пилой. А пилить приходилось очень много, поскольку предстояло построить настоящий склад, пекарню и баню, казавшуюся нам, пятнадцатилетним мальчишкам, совершенно не обязательным объектом. Только впоследствии мы поняли, что баня в полевых условиях – это великое дело. Строили мы, конечно, не современную сауну, а обыкновенную «баньку по черному», но париться в ней было сплошное удовольствие. Плеснешь ковшик водички на печку-каменку и блаженствуешь, тем более, что комары в такую баню и сунуться не пытались, уж очень им дым не нравился. Но это мы осознали только после того, как вкусили все «прелести» таежной романтики.

На первоначальное обустройство нашей базы ушло дней пять-шесть, а затем наступило время приступать к той работе, ради которой нас направили в эту глушь. Несколько участников экспедиции, в том числе заведующий складом, пекарь-женщина,  рабочие, в число которых вошли и двое наших товарищей, остались на базе, а наибольшая часть людей отправилась в далекий путь, производить поисковые работы. В их числе  были я и Славка, но через полтора месяца мы должны были вернуться на базу и заменить наших товарищей. Таким было решение нашего начальника, который справедливо рассудил, что каждый из подростков должен в полной мере познать все трудности работы и жизни как в полевых условиях, так и на базовой стоянке. Почти весь наш багаж, в который входили палатки, посуда, запасы продовольствия, был навьючен на лошадей. Мы же шли почти налегке, если не считать оружия, боеприпасов и кое-каких личных вещей. Впереди нас ожидало то трудное, но и интересное дело, ради которого я и Слава отправились в путь.

 За сутки наш небольшой отряд совершил переход на место своей  начальной стоянки, отойдя от базы примерно на тридцать километров. Выбрав подходящее место, установили палатки  и начали подготовку к завтрашнему выходу в первый маршрут. В составе нашей экспедиции кроме мужчин  находились и три женщины. Они не в первый раз участвовали в мероприятиях подобного рода  и очень помогали советами мне и Славке. После плотного ужина все немного посидели у костра, попели песни, а затем отправились  спать. Правда, прежде чем устроиться на ночлег, необходимо было очистить палатки от комаров. Делалось это достаточно просто - с помощью, так называемых, дымокуров. Приготовить их не составляло большого труда. По бокам пустой консервной банки пробиваешь множество дырочек, засыпаешь в банку угли от костра, накрываешь их травой и дымокур готов к употреблению. Три или четыре таких устройства устанавливаешь в палатке на полчаса, и от комаров не остается и следа. После этого можно укладываться спать, но вход в палатку, да и вообще все щели, должны быть плотно прикрыты. Вот так начался и закончился наш   первый день настоящей полевой жизни.

Утром, оставив на стоянке дежурных, в обязанности которых входило приготовление пищи и охрана имущества, начали расходиться по маршрутам. Перед этим весь личный состав экспедиции был разбит на  группы по три-четыре человека в каждой. Группа, в которой должен был трудиться твой дедушка (напоминаем, рассказ Г. Васюнин написал в виде писем внуку. - Ред.), насчитывала три человека: старшего группы – собственно геолога, являвшегося одновременно и завхозом нашей партии, специалиста по промывке исследуемых грунтов – промывальщика и рабочего, т.е. меня. Как оказалось в последствии, работа в поле была достаточно однообразна. Идем согласно заранее намеченному маршруту, сверяясь с имеющейся картой. Затем геолог, по известным только ему признакам, определяет места для взятия проб, промывальщик и я занимаемся пробами грунта, а геолог берет пробы скальных пород, минералов и т.п. После этого вся добыча загружается в мой рюкзак, и группа следует дальше. К вечеру возвращаемся на стоянку, чуть ли не валясь с ног от усталости, съедаем свои законные порции и отправляемся на боковую. «А где же романтика?», - может возникнуть закономерный вопрос, на что я отвечу: «Да на каждом шагу». Передвижение в ненавистном накомарнике в жару, когда и так дышать нечем. Внезапные встречи с хозяином тайги – мишкой косолапым, который, заметив нас, улепетывает в противоположную сторону, а мы, сначала опешив, продолжаем движение. А короткие привалы, когда можно скинуть надоевший до чертиков накомарник, намазать лицо и руки антикомаринной мазью «Тайга» и спокойно поесть или просто отдохнуть. Разве это не романтично? Кстати, может возникнуть и другой вопрос, коль скоро у нас была такая мазь, то почему мы ходили в накомарниках? Объясняется все очень просто. «Тайга» в то время только начала выпускаться и была, по существу, экспериментальным средством защиты от комаров. Эффективно она действовала только в течение сорока минут, да и то, если человек находился в покое. Практика показала, что в движении от «Тайги» никакого толка нет. Действие ее заканчивается буквально через десять минут, а все из-за того, что при ходьбе человек имеет свойство потеть. Именно пот начинает смывать мазь, да еще и лицо при этом щиплет как от тройного одеколона после бритья.

Да, комары в тайге настоящие хозяева и доставляют человеку массу неудобств. Казалось бы, простая вещь, захотелось тебе в туалет по большим делам, но простейшая в обычных условиях процедура в тайге превращается в сложнейшую операцию. Достаточно обнажиться на минуту и комары искусают тебя так, что чесаться устанешь, а самое главное норовят укусить за самые интимные места. Приходилось прибегать к различным уловкам. Простейший, но наименее эффективный способ – обмахивание веточкой собственного зада. Помогает, конечно, но мало, да и поза получается при этом не очень удобной. Есть и более сложный способ, толку от которого намного больше. Разводишь четыре небольших костра, забрасываешь их мхом, а сам усаживаешься в середине и, благодаря дымовой завесе, успеваешь справить свои дела до начала массированной атаки ненавистного комарья. Случались у нас при этом и смешные истории, героем одной из которых был наш завхоз. Пришла ему однажды в голову спасительная, как ему казалось, идея, а не воспользоваться ли мазью «Тайга»? Воспользовался, при этом не только зад свой помазал, но и места более интимные. После этого ему уже было не до больших дел, носился вокруг стоянки с полчаса, пока действие мази не закончилось, а мы, конечно, не могли сдержаться и хохотали вовсю, наблюдая эту картину. Смех смехом, а каково было женщинам, ведь в отличие от мужиков оголяться им приходилось гораздо чаще. Впрочем, позже мы поняли, что комары по сравнению с мошкой или гнусом, как принято называть эту гадость в Сибири, это только цветочки. От мошки накомарник спасает только в том случае, если его предварительно смочить в керосине, но ходить в таком пахучем уборе просто невозможно. Единственное, что нас радовало, период налета мошки был не продолжительным и длился всего дней десять. Думаю, что об этой стороне таежной жизни я рассказал достаточно и пора переходить к более приятным, а может, просто более интересным событиям.

В маршруты  мы выходили не только в погожие солнечные дни, но и в пасмурные и даже если накрапывал мелкий дождичек. Вместе с тем, если дождь начинался с утра или еще ночью и был достаточно сильным, то работа на маршруте отменялась, все оставались на стоянке и занимались своими насущными делами. Такие дни назывались «актированными», потому что составлялся специальный акт о причинах невыхода на маршрут. Делалось это из-за того, что оплата труда за такие дни была меньше  оплаты за дни, когда мы выходили в поле, т.к. за работу на маршруте к постоянному окладу полагалась еще и процентная надбавка. По этой причине большинство членов экспедиции дождливые дни не устраивали, а вот мне и Славе они нравились. Во-первых, можно было отдохнуть, а уставали мы все-таки больше других, а во-вторых, и именно это было главным, в такие дни возникала возможность послушать очень много интересного, как из жизни геологов, так и просто анекдотов. Ведь если дождь лил, как из ведра, все забивались в общую палатку и начинали рассказывать, кто что знал. В один из таких дней произошел забавный случай, о котором хотелось бы рассказать подробнее. Собрались мы как всегда в палатке и приступили к рассказам и слушанию анекдотов или просто смешных случаев из жизни. Кто-то из девушек рассказал коротенький анекдот, который привожу дословно. «Жила-была курочка Ряба и снесла она яичко, но не простое, а очень большое. Пришел петух, посмотрел на яичко и побежал к индюку драться». Послушали мы, посмеялись в меру и продолжили дальше свои рассказы. Прошло не менее получаса, как вдруг из одного угла палатки раздается гомерический хохот. В палатке темно, кто смеется не видно, но понимаем, что это мужчина. Наш завхоз спрашивает: «В чем дело?», а в ответ слышит: «Так это оказывается, индюк с курицей разводил шуры-муры». Тут уже начали хохотать все. Получилось что-то вроде анекдота в анекдоте. Потом выяснилось, что тугодумом оказался молодой, хороший парень – учащийся третьего курса геологического техникума. У нас он проходил преддипломную практику, блистал познаниями в своей будущей специальности, но вот с юмором, как выяснилось, у него были большие проблемы.

Наша полевая жизнь далеко не всегда протекала так весело и беззаботно, как может показаться из моих рассказов. Однажды пришлось нам выдержать испытание острой нехваткой продуктов. Дело в том, что наши продуктовые запасы нуждались в периодическом пополнении, ведь невозможно было взять сразу все необходимое на все три месяца. Поэтому, примерно два раза в месяц на базу отправлялись двое человек с двумя-тремя лошадьми, на которые загружалось все, что было наработано экспедицией за это время. На базе все это разгружалось, а взамен наши посланники доставляли продукты на очередные полмесяца. Переход на базу и обратно занимал два-три дня, и на этот промежуток времени нам должно было хватить того продовольствия, которое еще оставалось в наших закромах. Все так и происходило до поры до времени, но однажды случилось нежданное. Проходит уже четыре дня, а наших фуражиров нет и нет. Из еды остались только соленая горбуша и рис, даже соли не было. Конечно, с голоду мы не погибли бы, ведь имелось у нас оружие, которым и пришлось воспользоваться. Наши лучшие охотники вышли на промысел и подстрелили несколько зайцев. Приготовили прекрасное жаркое, но без соли все это было крайне не съедобно. Попробовали мы пойти на хитрость, вымочили в воде горбушу, а затем сварили в этой воде рис. Более несъедобного блюда я в своей жизни никогда не встречал. Так что пришлось нам еще три дня помучиться, пока не вернулся наш продовольственный караван. Оказывается, что  задержка произошла из-за разлива одной маленькой речушки, которая в период проливных дождей, шедших последнюю неделю, превратилась в непреодолимый бурный поток. А ведь мы уже и за судьбу наших посланников начали беспокоиться, хотя знали, что одним из них был наш проводник. Местный житель, якут по национальности, он знал тайгу как свои пять пальцев. Однако тайга есть тайга, она всегда полна сюрпризами, в чем совсем скоро пришлось мне убедиться на своем примере.

В зависимости от площади исследуемого района нам приходилось время от времени менять места стоянок. Однажды мы перешли на новую стоянку, обустроились, поужинали и улеглись спать, т.е. все шло, как положено. Утром просыпаемся и узнаем, что ночью пропали две наши лошади и необходимо кого-то посылать на их поиски. После короткого совещания начальство пришло к выводу, что лошади просто решили вернуться на место нашей прежней стоянки. Такое в  практике наших геологов случалось неоднократно. Послать на поиски лошадей было решено меня, снабдив, на всякий случай, ружьем и двумя патронами, заряженными почему-то дробью. Я тогда так и не смог понять, почему мне не дали патроны с пулями, а вдруг мне повстречался бы медведь. Уже гораздо позже я понял, что именно из-за возможности такой  случайной встречи меня снарядили подобным образом. Дело в том, что летом медведь ведет себя, как правило, очень миролюбиво и никогда первым не нападает на человека, предпочитая поскорее уйти с его пути. Но если разозлить косолапого или, не дай Бог, ранить его, то спастись может только очень опытный охотник, да и то не всегда. Вот для того, чтобы у меня не было излишнего соблазна или самоуверенности, мне вручили именно такие патроны.

 Вышел я на поиски наших «скакунов» рано утром и направился сразу на место старой стоянки. Может возникнуть вопрос, а почему я так иронично отзываюсь о наших лошадях, называя их «скакунами». Все очень просто, ведь это были обычные вьючные лошади, предназначенные для перевозки грузов, а не для участия в скачках. Зато до чего сообразительные это были животные, ведь двигались мы по бездорожью, часто приходилось преодолевать реки вброд, переходить болота, подниматься или спускаться по каменным осыпям. В этих случаях можно было полностью положиться на лошадь, она сама выберет наиболее безопасный маршрут, главное не дергать её по всякому поводу и все будет в порядке. Впрочем, я немного отвлекся и пора возвращаться к моему походу. 

Несмотря на наличие оружия, чувствовал я себя не очень комфортно, одному в тайге немного страшновато. День был на редкость погожий, во всю светило солнце, ко­маров в это время уже стало меньше, а до нашествия мошки было далеко. Если бы  не одиночество, то можно было считать, что я просто гуляю по красивейшим местам. Про­шел я уже порядочное расстояние и подходил как раз к тому месту, где могла находиться наша пропажа. И действительно минут через тридцать я увидел сначала одну лошадку, а затем и вторую. Как же сразу полегчало на душе, одиночеству моему пришел конец и ря­дом со мной, пусть и не люди, но все равно живые существа. Именно в этот момент я по­чувствовал, что на всю жизнь полюбил этих животных. Оставалось сделать самую ма­лость, необходимо было поймать хотя бы одну из лошадей, а вторая никуда не денется и пойдет за первой. Поскольку до этого я никогда с лошадьми не имел дело, да и, честно говоря, просто побаивался их, то задача мне предстояла не из легких. Пришлось пойти на небольшую хитрость. Я набрал охапку самой сочной травы и с ней начал подходить к ближайшей лошади, протягивая ей свою приманку. То ли хитрость моя удалась, то ли ло­шадь сама почувствовала потребность в общении с человеком, но она подпустила меня к себе. Осталось только набросить на неё нечто вроде уздечки, представлявшую собой  тол­стую веревку с двумя узлами по бокам, заменявшими удила, и взобраться на круп моего «скакуна». Сам не знаю как, но я справился с этой проблемой, и мы тронулись в обрат­ный путь.

В первый раз верхом на лошади, без седла и настоящей уздечки я чувствовал себя не очень уютно, а потому часа через полтора решил слезть и немного отдохнуть. Это было роковой ошибкой, больше лошадь влезть на себя не позволила, и пришлось мне вести её до самой стоянки в поводу. Уже на самом подходе к нашей новой стоянке я заметил, что навстречу нам движутся несколько человек из нашего отряда. Оказывается, начальство уже обеспокоилось моим долгим отсутствием и выслало мне подмогу. Первым вопросом ко мне было: «А почему ты идешь, а не едешь?». Не мог же я поведать истинную причину сложившейся ситуации. Потому  сказал, что с непривычки устал сидеть на лошади и ре­шил немного пройтись пешком. Задержку по времени мне пришлось объяснить тем, что лошади ушли несколько дальше от того места, где мы рассчитывали их обнаружить. Ка­жется, моим объяснениям поверили, во всяком случае, подсмеиваться надо мной никто не стал. Так завершился мой первый одиночный выход в тайгу и первое знакомство с ло­шадьми и их повадками. Впоследствии, уже когда я и Слава переехали на базу, нам часто приходилось иметь дело с этими красивыми и очень умными животными, но об этом позже.