...Усть-Нерскую школу я закончила в 1976 году, до этого с 1959 года жила и училась с 1 по 8 классы на прииске «Победа». Так как в том же 1976 году, вместо учебы в вузе, я скоропалительно выскочила замуж, то  срочно пришлось трудоустраиваться. Попытка  освоить профессию продавца в  устьнерском  универмаге успехом не увенчалась: после двух месяцев   стажировки только слепому было бы непонятно, что с деньгами, счетами, кассовыми аппаратами я не дружу и торговля – не мое призвание. И в один прекрасный день моя свекровь, заведующая универмагом  Киян Ксения Ульяновна (которую многие устьнерцы-старожилы  могут еще помнить) буквально  взяла меня за руку и привела  в  редакцию газеты «Северная заря», где на тот момент имелась вакансия корректора.

В то время редакция   размещалась  в стареньком  деревянном здании, наполовину ушедшем в землю, с кривыми холодными полами и удобствами на улице. Мебель в  пяти кабинетах (редактора, ответсекретаря, заведующего промышленным отделом, корреспондентской и бухгалтерии) была еще со времен Дальстроя, как и черные телефонные аппараты. Редактором газеты был Чернов Павел Алексеевич, ответсекретарем - Самотаева Александра Иосифовна, заведующим  отделом промышленности - Софронов Семен Анкудинович, заведующим   отделом сельского хозяйства - Винокуров Боян Кириллович, культуры - Мусихина Лидия Ивановна, корреспондентом - Терехин Владимир Евгеньевич. Чуть позже появился в редакции и заведующий отделом партийной жизни Звягин Алексей Петрович. Вот в этом дружном коллективе мне и предстояло постигать азы вначале корректорского дела, а потом и журналистского мастерства. Да, забыла про  наших «аксакалов» - машинистку редакции Васильеву Марфу Семеновну и курьера Башмакову Александру Владимировну. Мы их ласково называли наши бабушки - в стенах редакции обе отработали лет по 40. Фотокорреспондентом одно время была Степанова Галина Петровна, а потом Осетрова Софья Сергеевна.

Новая работа сразу увлекла меня - все было очень интересно, газета создавалась на   твоих глазах, при твоем непосредственном участии. С 1977 по 1985 годы я перепробовала почти все редакционные специальности - заменяла курьера, научилась стучать бегло на машинке, вычитывать оригиналы полос и делать корректорскую  правку, собирать с приисков информацию о выполнении плана по золотодобыче и других производственных успехах, писать самой небольшие заметки и информации, потом  даже и критические материалы, репортажи с мест. Ездили и в командировки, удалось побывать на всех приисках и участках, в селах Оймяконского района.

За время моей работы в «Северной заре» сменился не один редактор. На смену Чернову пришел Косторнов Иван Николаевич, после него - Петровская Оксана Константиновна, в 1992 году в это кресло сел Терехин Владимир Евгеньевич, с которым мы  успели вместе заочно закончить факультет журналистики Московского государственного университета. Но пробыл он в редакторах совсем чуть-чуть, уже в 1993 году в связи с его отъездом на постоянное место жительства в Череповец меня назначили сначала исполняющей обязанности редактора, а потом и редактором газеты, в которую я пришла со школьной скамьи в 18 лет и где  выросла как журналист.

В те далекие и счастливые годы коллектив в «Северке» был очень сплоченным и дружным. Газету выпускали три раза в неделю, тексты журналисты писали от руки на бумаге, потом их машинистка редакции печатала на машинке, ответсекретарь макетировала полосы, которые в типографию пешком доставляла курьер редакции. Там  все тексты  набирали на линотипах, верстали вручную и печатали на плоской печатной машине.  Вспоминаются курьезные случаи, которые приключались с   участием курьера – нашей Владимировны. В редакции в ту пору был старенький УАЗик, и как-то водитель подвозил  Владимировну  в типографию. Та сидела на переднем  сиденье, но видать неплотно закрыла свою дверь и при резком повороте машины незаметно вывалилась из нее в глубокий снег. Самое смешное, что водитель  обнаружил пропажу, уже подъехав к типографии. Впоследствии он в редакции неделю рассказывал   про это, умирая со смеху и все время приговаривая: «Ну, концерт, прямо концерт (с ударением на первом слоге), еду – есть Владимировна, приехал - нет Владимировны». А вот  другой эпизод произошел уже непосредственно с моим участием. Иду я как-то утром на работу в редакцию и по пути встречаю ту же Владимировну, которая  уже идет   из типографии со свежим номером газеты. Поздоровались, обсуждаем  всякие новости и я спрашиваю у своей собеседницы: «Александра Владимировна, вот вы точно знаете - к чему снится, что я девочку родила?».Она в ответ: «Ой, удивляться будешь! Сильно удивляться  будешь!». И  сон-то в руку, не успели и порог редакции переступить, как начала я удивляться. И   сильно. А вместе со мной и все  остальные сотрудники газеты. Еще бы - на одной из полос была отпечатана фотография  с изображенными на ней   передовиками труда… вверх ногами! Казус приключился по вине метранпажа, поставившего клише в полосу не должным   образом и  проглядевшего сей факт корректора (то  бишь  меня). В первые годы ляпов подобных этому и других опечаток (или «очепяток», как мы в шутку называем) было предостаточно. Так же проглядела я  перемену фотографий к двум различным информациям и в результате над подписью об уборке ананасов на Кубе была помещена фотография доярок из Терюти, а над подписью об удоях  коров, соответственно, веселые  кубинцы.

Вычитывали   газетные полосы как правило вдвоем - корректор и выпускающий литературный сотрудник  по графику. То есть все по очереди сидели со мной допоздна в типографии в дни выпуска газеты. Причем сдавали мы газету в печать поздно вечером, а то и ночью. Оборудование в типографии было старое, постоянно ломалось. Особенно мучили нас поломки линотипов (строкоотливные наборные машины). Кто не знает - в полиграфии до компьютеров и фотонабора текст на линотипе набирал оператор с помощью клавиатуры. Получались отдельные строки из металлических буквенных матриц, которые потом отливались в свинце. Чтобы набрать всю газету требовалось  несколько часов. А уж если поломался линотип, то  время ожидания увеличивалось вдвое. Кстати, благодаря этим томительным ожиданиям в типографии, я попутно научилась править полосы, как заправский метранпаж с шилом в руке и бегло читая металлический текст, расположенный  зеркально вверх ногами.

Самыми невезучими дежурства по иронии судьбы почему-то случались у меня с Бояном Кирилловичем. Нас потом так и звали в редакции – «Боян да Киян». Именно после наших совместных вычиток  и сверок на полосах обнаруживались уже потом, когда ничего исправить нельзя, досадные ошибки. А в те строгие партийные времена таким промашкам могли придать и идеологическую окраску, что было чревато  дисциплинарными взысканиями и проработками на партсобрании редакции. Вот, например, была одна такая история. Как обычно утром, еще на подходе к зданию редакции,  вижу странную картину - гуськом по направлению к райкому партии  от редакции движутся редактор, ответсекретарь и Боян Кириллович. Меня также взмахом руки приглашают присоединиться к кавалькаде. Приходим в приемную второго секретаря райкома. Сидим в ожидании. У всех мрачные лица. Заходим и получаем  партийный  «нагоняй». Оказалось, что в свежем номере газеты вместо генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев было напечатано «Центральный секретарь ЦК КПСС». Как всегда, мы с Бояном проглядели. Долго нам потом «икалось»  после этой опечатки.

Ярким воспоминанием от времени работы в газете «Северная заря» осталось присутствие  на проходившем  в Усть-Нере в 1980 (если не ошибаюсь) году судебном процессе над диссидентом, довольно известном и популярном  сейчас на Западе Александром Подрабинеком. Он  отбывал ссылку в нашем поселке после написания книги «Карательная медицина в СССР». Личность политссыльного была очень обсуждаема в поселке - еще бы, на почте не успевали принимать в его адрес посылки из-за рубежа, в которых, говорят, Подрабинек, как пострадавший от советского режима, получал и одежду, и питание, и книги. О нем часто шли передачи на радио «Свобода» и «Голос Америки», в его защиту выступали известные правозащитники. Мне даже довелось во время рейда комсомольского оперативного отряда вместе с милицией побывать  в доме, где проживал диссидент с женой. Тогда это было обязательным - в плане соблюдения режима, так требовал закон. На том судебном заседании, которое длилось несколько дней,  удивляло и поражало многое. Особенно запомнилось последнее слово подсудимого, с которым он выступил в самом конце и говорил не менее двух часов. По тем временам это была очень крамольная речь, одно то, что Октябрьскую революцию А.Подрабинек называл вооруженным переворотом, уже вносило большое смятение в душу. Таких речей, таких людей мы в Оймяконье тогда не слышали и не видели. Приобщились таким вот образом к истории.

Было много еще интересного, о чем бы можно было написать сейчас, когда родная газета празднует 70-летний юбилей и все мы, бывшие «северозаринцы», делимся своими воспоминаниями. Но газета не резиновая, это я точно знаю. Потому в  завершение поздравляю весь коллектив и общественных корреспондентов газеты «Северная заря» с юбилеем! Больших тиражей и благодарных читателей!

Альбина КИЯН, работавшая в «Северке» с 1977  по 1996 гг. корректором, корреспондентом, заведующей отделом, заместителем редактора, редактором,
г. Нерюнгри