Кто сначала разыскал Оймякон, точно неизвестно, хотя и рассказывают, что первым побывал здесь Лэбэрэ-Уус (Лэбэрэ-кузнец). Когда этот кузнец, побывав здесь, возвратился к себе на родину, многие люди выезжали в этот край и по возвращении рассказывали, что, мол, приехали из Оймякона. Слыша эти рассказы, Лэбэрэ-Уус говорил: "Как они могли в два-три месяца съездить в Оймякон? Они, вероятно, бывали поближе, в той местности, которую я наименовал Чысхаан".

Так будто бы он назвал современный Оймякон, а название Оймякон он дал озеру, которое находится между Сеймчаном и Баллыгычаном.

Полагают, что этот кузнец действительно достиг тех мест. Там, говорят, в старину видели обрубок дерева, к которому он прикреплял свою наковальню.

Затем он же указал будто бы и местность, которая известна под названием Оротук. Это место он увидел, проезжая прямым путем на Сеймчан. При этом говорил: "Когда с вершины горы я увидел это место, над ним кружились стерхи. Поэтому надо полагать, что будет счастливая земля".

В старину весь современный Оймяконский улус составлял один наслег с четырьмя родами: Байагантай, Борогон, Кангаласс и Елеттюю.

Про Кангаласский род рассказывают, что люди этого рода приехали, оторвавшись от кангаласцев-немюгинцев (в Западно-Кангаласском улусе есть большой Немюгинский наслег). Предком Баягантайского рода, занимающего теперь места по речке Тарын-Юрэх (фамилии Кривошапкиных), называют некоего Бордуулааха.

Эта легенда записана со слов Егорова Прокопия Ивановича, 32 лет, Сордоннохского наслега Оймяконского улуса. Август 1924 г.

Из предков Борогонского рода известен Лэбиэрийэ-ойун (Лэбиэрийэ-шаман). Про этого шамана существует рассказ, что он получил особую должность - "бырнай-маамык".

У шамана Лэбиэрийэ была единственная дочь, ее звали Еллей.

Однажды осенью прибыл к шаману пешочком один человек, родом из хатылинцев Борогонского улуса. Как его звали - неизвестно. Он поступил к Лэбиэрийэ работником, прожил у него несколько лет и заслужил похвалу и одобрение своего хозяина.

В это время от работника забеременела дочь шамана. Об этом раньше узнала мать-старуха, а отец ничего и не подозревал.

Старуха была очень умная и рассудительная женщина. Она посоветовала дочери и зятю так: "Вам обоим надо бежать, ибо старик, узнав о беременности дочери, непременно убьет вас". В 20 верстах от их местожительства, за речкой Куйдусун, было урочище Тонор. Улучив время, когда старика не было дома, они бежали в упомянутое место. Живя там, зять приходил по ночам через хребет и уносил пищу, которую старуха-мать клала в условленное место.

Старик, заметив отсутствие работника и дочери, спросил у жены, куда они девались. Старуха ответила: "Твоя дочь забеременела от работника, и, боясь, что ты убьешь их, они скрылись!".

Но она не сообщила ему о месте, где они скрывались. Старик каждый день натачивал свою пальму (наподобие меча с длинной деревянной рукояткой) и искал их по окрестным местам, но не находил. Беглецы ушли осенью, наступила уже весна, был месяц поимки жеребят (март). К этому времени беременная успела разрешиться.

Однажды в эту пору старуха обратилась к мужу с такими словами: "Ну вот теперь, если бы твоя дочь, держа в руках хорошенького мальчика, вышла к тебе навстречу, что ты стал бы делать?".

Старик на это ответил: "Эй, я теперь и не соображу, как бы поступил тогда. Но если бы увидел хорошего ребенка, то зачем убивать плод моего дитяти".

Старик стал неотступно просить жену, чтобы она открыла их местожительство.

Наконец, старуха, предварительно заставив мужа поклясться пред четырьмя столбами юрты, перед священным огнем и перед белым солнцем, что он не убьет их, указала то место, где скрывались дочь и зять.

Старик взял свой рогатый лук, привязал к седлу пальму и оделся в доху. Снарядившись так, он поехал в указанное место.

Старуха заранее посоветовала дочери, чтобы к моменту приезда отца ее муж спрятался, а она сама, держа в руках ребенка, вышла встречать отца...

Первым старостой был предок Борогонского рода Иван Винокуров. Он занимал эту должность до глубокой старости. На старости лет, решив передать свою должность другому, он заколол жеребца. Отрезав его голову, он сварил ее и положил на стол. На эту голову надел круг кровяной колбасы из кишок жеребца. Затем обратился к собравшимся с речью "Не найдется ли среди вас такого человека, который был бы в силах поднять и носить (с честью) мою гриву и хвост? Если есть такой, пусть скушает вот эту голову!". Тогда будто бы поднялся 16-летний парень Иван Готовцев из рода Елеттюю и сказал: "Я есть тот, который сможет носить твою гриву и хвост!". И с этими словами он приступил к предложенной еде. С тех пор, как рассказывают, этот парень принял на себя обязанности князька.