-Лёха-Малёха.
Парень!
В углу ангара собрались мужики в табачном
чаду вокруг полубочки, доносится гогот. Лёха
шлындает по бульдозерному боксу в окружении трёх рыжих дворняг.
Мальчишку бульдозеристы любят.
-Батяня!
На «Батяня» Лёха отзывается. «Батя»
для старателей его дед –
Клеймёнов Николай Николаевич, председатель золотодобывающей артели «Мир».
Артель «Мир» добывает ежегодно около тонны
золота. Целая орда мужиков и баб трудится круглый год, чтобы изъять из участков
земной тверди золотой металл в виде хлебного зерна и мелких самородков с
тыквенное зернышко.
Зимой
ремонт техники. Бурятся полигоны
под взрывы. Ведётся «вскрыша песков». После чего японские мощные «Като» и челябинские «330-е» отвалами отгарнывают за борта полигонов, снятую взрывами пустую
породу. Вода ручьёв и речек – главный «старатель» на
золотодобыче.
Оймяконский район Якутии известен как
Полюс холода на земном шаре. Случались температуры и минус 71,2. В якутском селе
Томтор поставлена памятная стела этой отметке мороза. Ниже температуры
только в Антарктиде.
Промывочный сезон мимолетный. И только председатель артели
знает весь ад
напряженной работы, в котором
варится артель круглый год. Старателю, что? Заработал «трудаки»?! Получи и отдыхай. У
председателя за артель голова болит круглый год. На языке старателей Клеймёнов для них Батя.
С октября до Нового года Клеймёнов живёт под Москвой, на берегах
Мытищинского водохранилища в деревне Ерёмино. Валера Гуминский в 80-х работал в
Усть-Нере начальником Верхне-Индигирской геологоразведочной экспедиции. В те
годы подружился с Батей. Батя построил
особняк в Ерёмино под Москвой. Валера
Гуминский в Ленинском районе, рядом.
Дружат семьями. Гостюют друг у
друга. А летом Батя - на Индигирку;
Гуминский - на Алтай. В Новофирсово он Генеральный директор ООО «Золото Курьи».
Клеймёнов с начала шестидесятых «старается»
на Колыме. В своё время обучился на транспортника - строителя в
Харьковском институте им. Кирова. Три
армейских года строил Байконур. Позвал
друг на Индигирку. Клеймёнов принял на Нелькане золотодобывающую
старательскую артель «Мир».
На дворе третье тысячелетие от Рождества
Христова. Клеймёнов человек верующий, отмечен Матерью Церковью «Благодарственной грамотой». За милосердие, за крупные денежные вклады в строительство Божьих храмов в России и на Индигирке.
После Рождества Батя вернулся из
Москвы рано на Индигирку – до крещенских морозов. Привёз он и внука
Лёху. Сын Игорь в «Мире»; горняк. Благоустроенное жилье в артели свое. Батина
квартира на одной площадке с сыном. Утром прихватил внука на базу.
База поднята над районным центром
Усть-Нера высоко на плато - в холмы предгорий. Горы над Индигиркой в этих
местах заоблачные. Заслоняют с юга
посёлок от солнца до февраля, пока
высокое солнышко впервые за долгую зиму не заглянет в посёлок. Лютые морозы,
туманы. Не шибко ласковое к человеку место на земле.
На дворе туман - от лютых холодов - серый
от угольной пыли; остро воняет выхлопами
дизелей. В боксах идет ремонт техники, по-летнему тепло.
За высотным забором старательской базы
посёлок «Ремпункт» на Колымской трассе.
Сорок лет назад дома рубились из
брёвен прочные, веселые от новостроя. Колыма в те годы основательно обживалась. «Валютный цех страны…»
Время не щадит никого. Ныне
«Ремпункт» в убогом виде: дома вкривь и вкось. Щелястое и продувное
жилье. Требуется уйма угля для печей. И население в ночное время возит на
санках в мешках уголь от старательской котельной. Мне достается от главного
инженера за этот убыток. «Старшаком» базы Клеймёнов поставил меня.
Кочегарит в котельной «шерстяной» из донецких
приезжих. На Ремпункте у сестры
«шерстяного» дом. Вася Руденко принял на
работу в артель «шерстяного» по
ходотайству сеструхи. В её доме
старатели частенько подгуливают.
«Шерстяной» борзеет. Батя этого
не знает. Отдуваюсь, но такими мелочами не беспокою председателя артели.
Жизнь…
Обнаглел
«шерстяной». Пьяный каждую смену является. Пьёт у сестры с начальством
артели. Зима лютая. Два ангара, набитые техникой. Столовая, общежитие.
Кончилось моё терпение. Однажды утром,
«шерстяной» зашел в «нарядную»
расписаться в журнале. Пьяным
заступал на смену. Под утро протрезвел. Я ночь не спал - следил, чтобы кочегар
не заморозил систему отопления, не
проспал котлы. После росписи в журнале, жестко решил:
-Пошли на двор, - вытолкнул его из
вагончика.
Дрались, остервенело.
После драки «шерстяной» кочегар приходил на смену трезвым.
Достал пьянством - второй кочегар. В общежитии старателей, парень вековал с "шерстяной" бабенкой с Индигирского продснаба. Жили они отдельно от старательского стола. И я никак не мог привыкнуть к запойной кладовщице.
