В седьмом классе я увлекся фотографией и даже начал заниматься в фотокружке, который вел у нас Володя Пеканов. Дело в том, что у него очень рано проявился  настоя­щий талант  в этой области, и он привлек всех желающих, среди которых оказались я, Слава Найденов и Юля Какуркина, учившаяся тогда уже в восьмом классе. У меня в то время был даже свой фотоаппарат марки «Комсомолец», который сейчас можно встретить только в музее фотографии, да и то не в каждом. Потом у меня появился и настоящий фотоаппарат  «Зоркий-4С», по тем временам очень хороший. Но дело не только в том, чем ты фотографируешь, надо ещё иметь способности, а они у меня хоть и были, но не очень. Несмотря на это, увлечение фотографией сохранилось у меня на всю жизнь.  Вот только, к сожалению, большинство негативов, да и фотографий, касающихся нашей школьной жизни, было у Володи, а они пропали во время пожара, который случился в дороге, когда Пекановы пе­реезжали из Усть-Неры в Магадан. Ну, а то, что было у меня, подверглось порче во время наводнения в 1959 году. Сохранилось только полтора десятка снимков той поры, и я получаю искреннюю радость, рассматривая их время от времени.  

Продолжу свой рассказ о наших «мелких» школьных шалостях. Помнится, что нам очень нравились лабораторные занятия по химии, которые проводила наша классная руководительница Любовь Валентиновна Вишневская. Интересно было наблюдать за всевозможными превращениями одних веществ в другие, но главное состояло в том, что в ходе проведения химических опытов появлялась возможность получить горючую желеобразную смесь, состава ко­торой я уже не помню. Если такую смесь осторожно набрать на палец, то ничего не про­изойдет, но если этим пальцем резко провести по чему-либо, то в этом месте вспыхивало пламя, гаснувшее почти мгновенно и не успевая причинить никакого вреда. Больше всего нам нравилось подшучивать таким образом над девочками. Они никак не могли при­выкнуть к безобидности этого явления и подымали дикий визг, когда кто-нибудь «поджи­гал» их форменное платье или пальто. 

Запомнилась мне и  другая история, произошедшая тоже на лабораторных заня­тиях, но уже по физике. Дело в том, что в то время у ребят были в моде своего рода хло­пушки, которые мы называли «поджигами». Конструкция и принцип действия «поджига» были предельно просты. Бралась полая внутри медная трубка, сплющивалась с одного конца, который затем загибался. Подбирался необходимой величины гвоздь и тоже заги­бался со стороны шляпки. Третьей необходимой деталью являлась тугая резинка. В трубку крошилась «сера» со спичечной головки, вставлялся в неё острым концом гвоздь, а на трубку и гвоздь натягивалась резина. Теперь, если оттянуть гвоздь и резко отпустить, то раздавался очень громкий хлопок, сопровождающийся клубами дыма. Сейчас об этом смешно читать, ведь в продаже имеются настоящие петарды, производящие гораздо более сильный эффект. Но мы обходились вот такими кустарными изделиями. Как-то раз на ла­бораторных занятиях по физике я возился со своим «поджигом», и  он у меня случайно сработал. Эффект был потрясающим. Наша учительница физики Анна Григорьевна хотела возмутиться, но тут вовремя нашелся Володя Пеканов. Поскольку занятия были по теме электромагнетизма, он с возгласом изумления показал преподавателю катушку от элек­тромагнита, предварительно взлохматив у неё провода. «Анна Григорьевна, смотрите, у нас катушка взорвалась», - громко произнес он. В результате нам было строго настрого запрещено прикасаться к лабораторному оборудованию без предварительного разрешения руководителя занятий. Без смеха мы эту историю вспоминать не могли и выражение «ка­тушка взорвалась» стало у нас с той поры нарицательным. Отсюда можно сделать вывод о профессиональной подготовке некоторых наших педагогов, хотя, ещё раз скажу, люди они были хорошие и старались сделать для нас все, что могли.

В конце концов, наш класс благополучно добрался до выпускных экзаменов, и мы получили свидетельства об окончании семилетней школы. Кое-кто после этого пошел ра­ботать или уехал в Якутск учиться в техникум, но большинство решили продолжить учебу в восьмом классе. Начинался новый и наиболее ответственный этап в моей школьной, да и не только школьной, жизни.

Летние каникулы каждый из нас проводил, как мог. Володя уехал с родителями от­дыхать на Черное море, а меня отправили на весь сезон в пионерский лагерь. Это было моё последнее пребывание в пионерском лагере в качестве отдыхающего. Потом мне пришлось ещё раз побывать в нём, но уже в роли пионервожатого. Наш лагерь был рас­пложен в живописном месте, на левом берегу Индигирки в нескольких километрах от поселка. Чтобы добраться до него, надо было переправиться через реку на пароме, ведь никаких мостов тогда через Индигирку не было. Ничего особо примечательного из этого эпи­зода моей жизни не запомнилось. Всё было как обычно, ходили в походы, купались, ло­вили рыбу. Особо запомнилось только то, что был я в старшем отряде, а это значит, что нам доверялось ответственнейшее дело – дежурство по кухне. Радостного в этом было мало, но кое-что приятное можно было извлечь и из этого мероприятия. Народу в лагере было много и поэтому, когда готовилось первое блюдо, нам предоставлялась возможность обгладывать остатки мяса с многочисленных костей. Было очень вкусно, но в конце авгу­ста и этому удовольствию пришел конец, так как надо было возвращаться в родную школу, по которой все мы уже порядком соскучились.

Глава 2

Начало учебы в восьмом классе было ознаменовано весьма примечательным собы­тием. Я опять что-то набедокурил в классе, и маме прислали записку с просьбой явиться в школу. Мама, конечно, пришла, но только затем, чтобы заявить, что считает своего сына достаточно взрослым для того, чтобы самому отвечать за свои поступки. С этого момента я понял, что детство моё начинает заканчиваться, во всяком случае, мама больше в школе не появлялась до самого выпускного вечера.

Учеба шла своим чередом, да и с поведением у меня стало получше, а потому в восьмом классе меня приняли в комсомольскую организацию, секретарем которой стал мой друг Володя. Хорошо помню, что с восьмого класса я стал уделять много внимания спортивным занятиям. В Усть-Нере спорт был вообще в большом почете. Пока позволяла погода, мы часами играли на стадионе в футбол, волейбол и баскетбол. В поселке проводилось первенство по футболу, в котором принимала участие даже команда заключенных. Их доставляли на стадион под конвоем, а после игры отправляли опять за колючую проволоку. Играли они очень хорошо и порой побеждали всех, но выступление их команды считалось внеконкурсным. Особенно выделялся среди «зеков» парень по кличке «немой». Был ли он немым на самом деле, я не знаю, но во время игр никто не слышал от него каких-либо слов, а с мячом он управлялся виртуозно, чем заслуживал настоящие овации от многочисленных зрителей. Другой отличительной его чертой были наколки в виде пятиконечных звезд на коленях обеих ног. 

Проводилось у нас и первенство  по баскетболу, в котором принимала участие  команда нашей школы. Здесь тоже были свои виртуозы мяча, одним из которых являлся Самвел Мацкепладзе – сын того самого К.А. Мацкепладзе, именем которого сейчас называется одна из улиц Усть-Неры. У Самвела был в арсенале замечательный бросок «крюком», проведение которого неизменно сопровождалось восторженными аплодисментами.

С наступлением зимы все переходили на лыжи и коньки. Поселковый стадион превращался в огромный каток, желающие получали в пункте проката ботинки с коньками и под музыкальное сопровождение совершали круги по стадиону, освещаемому несколькими прожекторами. Чаще всего из репродуктора раздавались самые модные в то время песни советских авторов, такие как «Ландыши», «Мишка, Мишка, где твоя улыбка», «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали» и т.п. Очень достоверно подобная картина представлена в фильме «Покровские ворота». А вот с лыжами дела обстояли несколько хуже, поскольку были они с мягкими креплениями и одевались на валенки, иначе просто можно было отморозить себе ноги. Да и сами лыжи представляли собой обычные «деревяшки», на которых бегать, а тем более делать повороты было достаточно затруднительно. Но были мы молоды, здоровы и со сдачей норм ГТО справлялись. Для мальчиков дистанция составляла десять километров, а для слабого пола – пять.

Появилось к этому времени у меня и новое спортивное увлечение. Дело в том, что Пека­нов уже давно занимался боксом, выступал на первенстве нашего поселка и даже Оймя­конского района. Вот он и решил организовать секцию бокса у нас в школе. Записались в секцию ребята с восьмого по десятый класс и практически у нас были представлены все весовые категории за исключением тяжелого веса. Записался, конечно, и я, тем более что давно хотел попробовать себя на этом поприще. Наверное, здесь не обошлось без влияния произведений Джека Лондона, таких, как «Мексиканец», «Лютый зверь», «Лунная до­лина». Вообще, Джек Лондон один из любимых моих писателей, я и сейчас перечитываю его книги, а особенно рассказы, посвященные Северу. И не важно, что в них фигурирует Аляска, а не наш Крайний север, все равно очень много общего.

 Нашим тренером, естественно, стал Володя, занятия мы проводили в школьном спортивном зале, а настоящий боксерский ринг нам предоставила одна из шефских орга­низаций. Тренировки были интенсивными, ведь мы готовились в ближайшее время выста­вить команду на поселковые соревнования. Не могу сказать, что у меня проявились какие-то особые таланты на этом поприще, но кое-чего добиться удалось. Становился я призе­ром школьных соревнований, а это уже было не мало, потому что в одном со мной весе выступал очень способный парень – Женя Пупчин. Именно он постоянно занимал первые места на всех соревнованиях и  Пеканов питал большие надежды на его боксерское будущее. 

Немного отвлекусь и расскажу о том, каким неожиданным образом можно полу­чить прозвище. Ведь ни для кого не секрет, что в школе и учителям, и ученикам давались те или иные прозвища. Имелось таковое и у Женьки, но очень уж неблагозвучное – «Пупа». Можно подумать, что в основу этого прозвища легла его фамилия, но здесь имела место другая, более экзотическая причина. Сначала никакого прозвища у него не было во­обще, пока в поселке не прошел фильм «Двенадцатая ночь», поставленный по произведе­нию В. Шекспира. Один из персонажей фильма, роль которого исполнял замечательный комический актер Сергей Филиппов, произносит загадочную фразу «Мандрада пупа, ман­драда па». Эта фраза настолько запала в Женькину память, что он стал повторять её к месту и не к месту. Вот после этого он и получил своё прозвище, которое в его присутст­вии старались не употреблять, но о том, что оно существует, он был осведомлен.

После такого лирического отступления пора вернуться к моим собственным успе­хам на ринге. Как я уже говорил, выступления мои ограничивались, в основном, первенст­вом школы, но один раз мне удалось даже занять первое место в поселковых соревнова­ниях, но с этим триумфом у меня связаны не самые приятные воспоминания. Хотя к этому времени Женя перешел уже в более тяжелую весовую категорию, мне не стало от этого легче, потому что в поселок приехал парнишка из Ленинграда, имевший первый разряд  по боксу. Именно с ним мне и предстояло встретиться на ринге в финальном бою. Пеканов прекрасно понимал мое состояние, еще бы, новичок против перворазрядника, и предложил мне отказаться от боя, тем более что это не противоречило правилам. Но ведь разыгрывалось не только личное, но и командное первенство, а в случае моего отказа школьная команда теряла зачетные очки. Снимать свою кандидатуру в таких условиях было очень стыдно, и я решил, что, как будет, так и будет. Но случилось неожиданное и приятное для меня событие. При контрольном взвешивании мой соперник перевесил 400 граммов, а значит, не мог быть допущен на ринг. Вот таким образом я и стал чемпионом поселка, но стоило мне это нескольких бессонных ночей, потому что мандражировал я ужасно.

В 1958 году в жизни нашей секции произошло знаменательное событие. её посетил совершавший   инспекторскую поездку по районам Крайнего  севера неоднократный при­зер чемпионатов СССР, знаменитый полутяжеловес А. Лясота. Он остался доволен поста­новкой тренерского процесса,  дал много дельных советов Пеканову и посмотрел наши показательные выступления. Приезд такой знаменитости был для всех нас настоящим праздником. Надо заметить, что бокс в Якутии и в Магаданской области в то время стре­мительно развивался. Ведь недаром единственным боксером, трижды нокаутировавшим легендарного кубинского тяжеловеса Теофило Стивенсона, трехкратного победителя Олимпийских игр, был  воспитанник Магаданской школы бокса И. Высоцкий. Якутскую школу бокса достойно представлял серебряный призер Олимпиады Виликтон Баранников. Из нашей секции вышел Коля Спиридонов - один из будущих чемпионов первенства Ле­нинграда,  а сам Володя Пеканов два раза занимал вторые места на первенстве Якутии. При этом ему ещё и очень не везло. Первый раз он проиграл финальный бой из-за рассе­чения брови, а во второй – сломал себе руку.

 К сожалению, уже в десятом классе я оставил  занятия боксом из-за старой травмы подбородка, которую получил занимаясь штангой. Однако память о годах, проведенных в спорте, остается на всю жизнь, потому что ощущения, которые дает спорт, а особенно чувство команды, ни с чем не сравнимы. В од­ной песне, которую прекрасно исполняет Людмила Гурченко, есть очень правильные слова: «Тебе судьбу мою вершить, тебе одной меня судить, команда молодости нашей, команда, без которой мне не жить». Вот и я до сих пор помню многих ребят из состава нашей школьной боксерской «дружины»: полутяжа Юру Попандопуло, средневеса Вадика Ку­мари, самого легчайшего из нас Марика Дынкина, Славу Найденова, Борю Филиппова.

Случались у нас смешные до невероятности истории, хотя и не имевшие к боксу прямого отношения. Поскольку ребята у нас были крепкие, то их часто привлекали для наблюдения за порядком на танцах, которые проводились в поселковом клубе. В один из таких вечеров пришлось нам слегка побить нескольких изрядно подвыпивших мужичков. Одного из них стало потом жалко.  Мы привели его в чувство, умыли и даже покормили. После этого никак не могли от него отделаться,  он просто со слезами на глазах умолял принять его в нашу команду. В конце концов, уговорили мы нашего тренера и взяли этого мужика на занятия. Лучше бы этого не делать. Успели мы только раздеться, и на этом тренировка была завершена. Наш новый знакомый оказался просто ходячей картинной галереей. На его теле не было живого места от наколок, но не примитивных типа «Не за­буду мать родную», а высоко художественных. Чего только здесь не было: и пейзажи, и сказочные замки, и портреты. Ничего подобного я больше в своей жизни не видел. А ведь это были не современные наколки, делающиеся иногда и под наркозом, с использованием специальных средств. Это были обычные по технике исполнения лагерные произведе­ния, когда вместо специальной туши использовалась жженая резина, разведенная водой, а вместо специальных резцов – дощечка, пробитая иголками. Конечно, ни о какой боксер­ской карьере нашего нового знакомого речи быть не могло, но на тренировки он прихо­дил, потому что больше этому малообразованному и отсидевшему  пять лет за колючей проволокой  парню деваться было некуда. Вот как в жизни бывает.

Кроме бокса увлекался я и другими видами спорта: футболом, баскетболом и стрельбой. Стрелять меня научил ещё отец, когда мы жили а Усть-Омчуге.  но только из пистолета, которых у него было целых три вида: «Вальтер», «Парабеллум» и «ТТ». А вот приличных результа­тов в стрельбе из малокалиберной винтовки я добился уже в нашей школе, занял второе место и выполнил норму третьего разряда по стрельбе. Умение хорошо стрелять пригодилось мне сначала на охоте, к кото­рой меня приобщил Володя Пеканов, а затем и в армии. По тем временам у нас дома име­лось солидное охотничье вооружение, состоящее из малокалиберной винтовки и дву­ствольного ружья шестнадцатого калибра. С мелкашкой очень удобно было охотиться зи­мой на куропаток. Для того чтобы сделать выстрел более тихим, мы специальным образом подготавливали патроны, немного укорачивая пули. В этом случае выстрел получался, подобен звуку треснувшей на морозе ветки. Подобравшись незаметно к стае во время её кормежки, можно было успеть сделать несколько выстрелов, и только после этого куро­патки соображали, что происходит нечто странное, и перелетали на другое место.