То, что он поведал, стало, можно сказать, откровением. Про такое в то время не показывали по телевизору и не писали в газетах, об этом знали только те, кто побывал в так называемой зоне отчуждения.  

На ликвидацию чернобыльской аварии 26-летний младший сержант милиции Сергей Черных был направлен в августе 1988 года из г. Первомайска Ворошиловградской  области. Основная часть работы по ликвидации уже была завершена, но еще многое предстояло сделать. В задачу их специального милицейского батальона входило ведение охраны 30-километровой зоны отчуждения, чтобы туда не проникали гражданские. 

Прибывающие группы ликвидаторов, в которые входили как уже опытные военнослужащие, так и совсем юные призывники, работали от двух недель до трех-четырех месяцев. У каждого ликвидатора в нагрудном кармане была коробочка с тремя таблетками (каких, естественно, не сообщалось). Эти таблетки постоянно исследовали на радиационное излучение, и если оно зашкаливало, то обладателя коробочки отправляли домой. Естественно, что реальные данные исследований замалчивались, а по внешнему виду определить, сколько ты или твой сослуживец "хапнул" радиации, было невозможно. 

Как говорит Сергей Юрьевич, уезжая в Чернобыль, он представлял себе, что там работают спец.войска с новейшим оборудованием. Но все оказалось до банального просто. Химическая обработка выезжающих из зоны отчуждения машин заключалась в промывании их под высоким давлением водой со стиральным порошком. У ребят, работающих по разбору завалов в пострадавшей зоне, из средств защиты были лишь респираторы. Обломки собирались лопатами, а затем вместе с зараженной техникой все закапывалось в расположенные неподалеку "могильники". Никаких противорадиационных препаратов ликвидаторам не выдавали. Из рассказов сослуживцев Сергей узнал, что лишь спустя три дня после аварии заговорили об истинных масштабах катастрофы и начали эвакуацию жителей близлежащих населенных пунктов. Сергей Юрьевич вспоминает, что доходило до абсурда. Ему приходилось видеть деревни, которые были разделены пополам колючей проволокой. Как потом выяснилось, одна половина деревни считалась чистой, а из другой жители были эвакуированы, так как там был завышен уровень радиации. 

- Меня это до сих пор удивляет. Ну, а вообще, никаких признаков того, что зона радиационная, не было. Основная часть населения, конечно же, была эвакуирована, но старики выезжать не хотели. Живность и растительность тоже продолжали жить своей жизнью, исчезли только голуби. Лишь недалеко от места аварии я видел полосу почерневшего леса, ничто больше не указывало на то, что здесь произошла страшная катастрофа, - вспоминает Сергей Юрьевич. 

Спустя три месяца, в октябре, его отправили домой в звании сержанта. Работа в таких зонах всегда сопряжена с опасностью для жизни и здоровья и должна быть отмечена со стороны государства. До некоторых пор он, как ликвидатор аварии, пользовался различными льготами. Но вот уже пять лет как их отменили, оставив только тем, кто работал там с 1986 по 1987 годы. 

Сергей Юрьевич старается не думать о плохом, ведь у него есть самое главное - семья, любимая жена Елена и замечательные дочери Даша и Маша. Что может быть важнее этого? 

Марина МЕДВИНСКАЯ.