Я не помню, почему уволился первый секретарь Оймяконского райкома партии И.А. Федоров. На его место в 1953 году пришел Р.И. Брызгалов, до этого работавший в республиканском Минземе. На нем была офицерская форма без погонов, зато на груди сиял орден Красной звезды. Тогда я уже второй год работал в конторе связи старшим бухгалтером, был комсомольским секретарем, а также избран членом бюро райкомола.

Все стали присматриваться к новому секретарю райкома, изучать его. Говорили, что приехал довольно суровый, грозный человек. Он приглашал руководителей различных организаций к себе в кабинет, по одному "экзаменовал" и отчитывал по полной программе.

К нам, двадцатилетним глупцам, тогда это, казалось, не имело никакого отношения.  Однажды, по приезду из командировки из г. Якутска, Роман Иванович вызвал к себе всех партийных, комсомольских секретарей и руководителей различных организаций. Вот тогда впервые увидел его - руководителя своего района. На его лице были видны следы оспы, среднего роста, плотный, коренастый, оживленно двигался, много говорил. Тогда к власти пришел Н.С. Хрущев, и в сельском хозяйстве возникло множество изменений. В связи с этим, Роман Иванович съездил в Якутск и рассказал нам о цели поездки, о том, какие изменения ожидали наш район и что мы должны для этого сделать. Во время совещания он никого не ругал, все казалось на своем месте. Мы приняли все, что он сказал, а затем распределили, кто, куда должен идти "в народ". Меня распределили в колхоз им. Ленина в с. Берег-Юрдэ.

Получив поручение главного человека района, я начал хлопотать, суетиться. С помощью журнала "По Ленинскому пути" составил доклад, добавил туда местные цифры и отправился в Берег-Юрдэ. Там собрал комсомольцев и прочитал свой доклад. Секретарем комсомольской организации тогда был Дмитрий Никитич Кривошапкин. Не помню, что конкретно я тогда прочитал собравшейся молодежи, но они меня выслушали внимательно и даже организовали концерт. 

Роман Иванович время от времени интересовался делами, давал задания, все больше начал общаться. Когда он говорил по-якутски, то говорил чисто, не вставляя ни единого  русского слова. В годы работы в Усть-Нере говорил на русском довольно хорошо, не вставляя  иностранных слов. Это я отчетливо помню. По специальности он был учителем, возможно, поэтому был отличным оратором. Мог одним словом сокрушить человека, сказавшего ему слово поперек. Приведу пример. Когда он работал в Усть-Нере председателем райисполкома, председатель колхоза им. Калинина Василий Иванов хотел забрать в свой колхоз старую дизельную электростанцию, тогда как ее должны были  отдать колхозу "Тюмсю". Возникла перепалка. И тогда Роман Иванович сказал ему: "Ты как собака, похожая на большую выкорчеванную корягу, у маленького колхоза с тридцатью несчастными работниками отобрать хочешь". Иванов ушел без слов.

Был один милиционер родом из Чурапчинского района по имени Иван Степанович Сивцев. Он имел пристрастие к алкоголю. У него было прозвище "ОСО". Роман Иванович нашел общий язык с Иваном Степановичем и даже перестал обращать внимание на его пристрастие к "жгучему напитку". Вскоре после этого он стал руководителем всех без исключения организаций и предприятий района (территориальная партийная организация). Партия плодотворно работала до тех пор, пока райцентром не стала Усть-Нера. И.С. Сивцев трагически  погиб в автокатастрофе, когда ехал в Усть-Неру. Несмотря на его не очень хорошее прошлое, Роман Иванович помог ему в карьере и Сивцев успешно работал. Этот случай не единичный.

Весной 1954 года после смерти И.С. Сивцева Роман Иванович предложил мне вступить в партию. В те времена коммунисты казались мне людьми особыми, я смотрел на них, приоткрыв рот. Хорошенько подумав, дал согласие. Долго готовился, а в день принятия в партию очень волновался. К счастью, все прошло отлично. Вместе с тем меня избрали депутатом райсовета от округа "Тюмсю". В то время по указу Президиума Верховного Совета РСФСР шел переезд из Оймякона в Усть-Неру всех организаций и предприятий.

"Дальстрой" и Индигирское горно-промышленное управление (ИГПУ) не признавали ни райком, ни райисполком. У начальника ИГПУ Середкина был свой личный политотдел.

В районе было много заключенных. Каждое утро в Усть-Нере начиналось с того, что заключенных под вооруженным конвоем уводили на стройку. Они строили каменные дома, а следили за их работой солдаты с автоматами.  Одежда на заключенных была прохудившаяся, старая. Позже, когда жизнь улучшилась, их обеспечили нормальной одеждой. Уголовникам иногда удавалось сбегать и они совершали много преступлений,  начиная от изнасилований и заканчивая убийством. Вскоре преступления стали массовыми. Работники структуры "Дальстроя" заключенных, сидевших за не особо тяжкие преступления, заставляли работать на дому в качестве "дневальных". Они бесплатно готовили, стирали. Когда заключенные совсем распустились, Роман Иванович  весной 1955 года написал литерное письмо (наверное, написал вместе с первым секретарем партии  райкома Деловертовым).

Я слышал разговоры о том, чтобы упразднить в  районе "Дальстрой" и вывезти заключенных. После этого письма, через две недели, приехала правительственная комиссия из десяти человек. В их составе был и начальник "Дальстроя" - генерал Митраков. В связи с этим делом Роман Иванович на неделю исчез из поля зрения, его не было на рабочем месте. Наверное, постоянно работал в райкоме. Через неделю он появился в хорошем настроении. По решению правительственной комиссии все начальники, прикрепленные к "Дальстрою", были сняты с должностей. Руководство ВИГРЭ во главе с М.М. Арским не стало вмешиваться в это громкое дело. Талантливый, умный, смотрящий наперед руководитель признал новую власть. На место Середкина пришел М.Я. Спиридонов, работавший до этого главным инженером в ИГПУ. На место главного инженера назначили К.Г. Мацкепладзе. Уволенные с должностей товарищи переехали в Магадан.

 

Наступило благоприятное время для работы в районе. Никто не ссорился, как раньше, и дело спорилось.

Во время "хрущевской оттепели" освободили много заключенных. Роман Иванович понимал, что многие из них были осуждены несправедливо и относился к ним с вниманием. Помню, как со словами: "Мы к якутскому начальнику", освобожденные приходили к нему за помощью и добрым советом.

 

Во время работы Р.И. Брызгалова колхозы стали миллионерами. Название для совхоза "Дружба" придумал он. Некоторые прииски переименовал тоже он: им. Покрышкина в  "Нелькан", им. Панфилова и "Партизан" объединились и стали "Юбилейным".

Помню одно громкое дело с наградами. Во время "Дальстроя" его работники постоянно получали разные медали, ордена. Орден Ленина вручали людям, проработавшим всего  12 лет. Если подумать, то ордена "задним числом" привозили и вручали целыми ящиками.  Позже, в 1955-56 гг. награды стали приходить реже. В кулуарах поговаривали, что наград стало меньше из-за прихода к власти местных. Когда оймяконское время приравняли к магаданскому часовому поясу, тоже многие возмущались.

В хрущевское время было много реформ и различных изменений. Шесть северных  районов объединили с Хандыгой и переименовали в район "Индигирский". У нас было два райкома - Управления сельского хозяйства во главе с первым секретарем Е.Д. Кычкиным и промышленный  под руководством секретаря Самаркина. 

В конце 50-х годов Роман Иванович ушел на повышение в г. Якутск. Там он 2-3 года проработал в Управлении северных районов, затем вернулся обратно сюда на должность начальника Управления сельского хозяйства. Р.И. Брызгалов оставил о себе в сердцах оймяконцев светлую память. Все его вспоминают добрым словом. 

Александр ПЕТРОВ, Почетный гражданин 

Оймяконского района.